Консьерж - Страница 70

«Что-то произошло».

И вес чемоданов окончательно придавил книзу чашу весов с причинами не умирать.

Киллиан инстинктивно шагнул назад, вернувшись на безопасную часть крыши. Клара здесь. Она не уехала. Больше не нужно жить без нее целую неделю. В здание он вернулся практически бегом, перепрыгивая через ступеньки лестницы, ведущей с крыши на верхний этаж. Вызвал лифты, сразу оба. В его возбужденном сознании мелькали все те моменты, когда он был на пороге смерти, когда уже, казалось, ничто не помешает ему размозжить свой череп об асфальт. И причина, чтобы идти дальше, всегда возникала самым неожиданным образом, ее будто преподносили на блюдечке какие-то события, происходившие вне обычной досягаемости его разума. Он снова вспоминал ту далекую ночь… перила моста, неизбежность прыжка… и внезапную гибель мужчины, совершавшего пробежку.

Пришел первый лифт; Киллиан заблокировал его двери, вытащив специальную рукоятку, которой пользуются лифтеры. Сам он вошел в кабину второго лифта.

Спустившись на восьмой этаж, он пробежал по коридору, открыл своим ключом дверь квартиры 8А и скользнул внутрь; в этот раз ему показалось, что никто не шпионит из квартиры напротив.

Рюкзака у него с собой не было, ведь он сюда не собирался. Киллиан выдвинул первый попавшийся ящик на кухне и схватил нож. Конечно, он был не таким удобным и маневренным, как скальпель, но все равно придавал чувство уверенности и защищенности.

Поскольку прошлой ночью он хорошо изучил все возможные укрытия в этой квартире, то теперь без лишних раздумий направился в гостевую комнату, чтобы спрятаться там. В комнате было темно. Дверь он оставил полуоткрытой.

Буквально через несколько минут в гостиной зажегся свет, послышались звуки шагов — каблуки Клары и мокасины Марка. Шаги были медленными и тихими, они не останавливались. Никто не произносил ни слова. Киллиан понял, что не ошибся. Что-то случилось. Наконец Марк остановился. Потом Клара. Киллиан не мог видеть их лиц, тишина была крайне подозрительной. Первым заговорил мужчина:

— Не веди себя так. Как, по-твоему, я должен реагировать?

Клара ответила совершенно серьезным, сухим тоном:

— Как? Да хотя бы не считать, что я тебе вру.

— Я такого не говорил.

— Ты так считаешь, не надо отрицать!

Тон обоих был холодным и жестким. Глаза Киллиана светились в темноте комнаты.

— Клара, поставь себя на мое место. Я тебя не видел уже… семь недель. Всегда, когда мы занимаемся сексом, мы пользуемся презервативами, и… — Он замолчал на несколько секунд.

— Что «и»? — резко спросила Клара.

— И… наверное, это нормально, что я несколько… удивлен. Вот и все.

Киллиан осторожно выглянул в коридор. Он увидел тень Клары на полу; похоже, девушка стояла у окна, лицом к центру комнаты.

— Я тоже удивлена! Ну и что! Я не могу поверить, что ты меня в чем-то подозреваешь!

По спине консьержа пробежал холодок, и его самого это удивило. Неужели он способен на столь простую, обычную, человеческую реакцию? Он никогда в жизни не представлял, что переживет такой момент. «Я стану отцом», — взволнованно сказал он себе.

— Я ни в чем тебя не подозреваю, просто говорю, как есть.

— Как есть? Все это совершенно объяснимо: презерватив мог порваться, а сперматозоиды сохраняют жизнеспособность еще несколько дней. Ты же слышал, что сказал врач. Такое вполне возможно.

— Да, я слышал. Технически это возможно. — То, как Марк выделил слово «технически», делало его недоверие еще более очевидным.

Киллиан отпустил все свои мысли. Он еще не знал, позволит ли Клара этому ребенку появиться на свет, но сейчас, в этот момент, он понимал, что станет отцом и никто у него этого не отнимет. Он чувствовал себя счастливым и не мог объяснить почему. Совершенно точно, это не было любовью к новому существу, которого он никогда не видел и не горел желанием увидеть. К матери будущего ребенка он тоже не испытывал никакой нежности; честно говоря, он всем сердцем ее ненавидел. Видимо, чувство счастья было просто связано с переживанием нового опыта, новых ощущений, испытать которые он никогда даже не надеялся. Он был счастлив, потому что вновь мог удовлетворить свое любопытство.

— Да иди ты в задницу! — Голос Клары вернул Киллиана к реальности.

Девушка нервно пошла в спальню. Киллиан сделал шаг назад, чтобы получше спрятаться в темной комнате. На долю секунды он успел увидеть Клару, которая пролетела мимо с опущенной головой, проскользнула слишком быстро, чтобы он успел изучить выражение ее лица. Она громко хлопнула дверью. «Свищ начинает причинять боль», — подумал Киллиан. В доме воцарилась тишина. Никто из троих не шевелился. В 23:40, после двух часов мертвенной тишины, Киллиан понял, что Клара еще не спит. Из спальни доносился тонкий, прерывистый, едва слышный звук. Она плакала. Это был тихий, но безутешный плач, и его услышал не только Киллиан. Марк, все еще находившийся в гостиной, встал и сделал пару шагов по направлению к коридору, остановился и прислушался, а потом тихонько подошел к закрытой двери спальни и позвал:

— Клара?

Девушка не открыла, но перестала плакать и затихла. Из своего укрытия Киллиан видел, как Марк потянулся к дверной ручке, но в последний момент передумал. «Все еще обижается», — с удовольствием отметил Киллиан. Марк, с отрешенным выражением лица, вернулся в гостиную. Похоже, он лег на диван; квартиру снова наполнила идеальная тишина.

Консьерж чувствовал вкус победы. Несмотря на то что он не видел этого своими глазами, он достиг цели: Клара больше не улыбалась. Он стер с ее лица улыбку и заставил плакать, рыдать в подушку. Он был удовлетворен, но еще не насытился. Ситуацию нужно было завести еще дальше, чтобы почувствовать полноценное, глубокое счастье. Он вберет в себя до последней капли ту радость, что внезапно послало ему небо.